Чернобыль – это боль и печаль

13.04.202119.04.2021 Чырвоны сцяг. Краснаполле

К 35-Й ГОДОВЩИНЕ АВАРИИ НА ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ АЭС

Авария на Чернобыльской АЭС стала одной из серьезнейших техногенных катастроф 20 века: расценивается как крупнейшая в своём роде за всю историю атомной энергетики и по предполагаемому количеству погибших и пострадавших от её последствий людей, и по экономическому ущербу.
В Беларуси радиоактивному загрязнению подверглось порядка 23% территории, в том числе и территория нашего Краснопольского района. Дата 26 апреля 1986 года разделила жизнь на до и после. И хотя время всё дальше и дальше отделяет нас от страшной трагедии, этот день и сегодня откликается болью в сердцах людей.

Своими воспоминаниями о событиях и жизни после Чернобыля поделился С.И. Шагов из д. Сидоровка, с 1996 года и по 2002-й занимавший пост заместителя председателя Краснопольского райисполкома по Чернобыльским проблемам:

– Когда случилась авария на Чернобыльской АЭС, я работал в совхозе им. Калинина главным зоотехником, в 1989 году я перешел начальником птицекомплекса, в 1992 году был начальником штаба гражданской обороны. Многое из того времени помнится, как сейчас. В районе тогда проживало примерно 23 тыс. человек. Чернобыль накрыл своим черным крылом многие деревни нашего района. Самый высокий уровень радиации был в д. Новая Ельня – 140 Ки/км², свыше 60 кюри было в Корма-Пайках, в Высоком Борке. В Журавах было 54 кюри.

Людей настраивали на выселение. Закрывались ФАПы, магазины, участковые больницы, школы. В тот период первым секретарем райкома Компартии работал Г.М. Пшеходский, затем его сменил И.И. Титенков. Жителей д. Старая Ельня, которая относилась к совхозу им. Калинина, переселили в п. Южный. Не расстались с насиженным местом лишь единицы; долго не хотели уезжать и отдельные жители Журавов, но пришлось.

Если говорить о хозяйствах, то прекратили свою деятельность колхозы «Заводокский», «Ленинский путь», им. Жданова, им. Свердлова, «Парижская коммуна», совхоз «Краснопольский».

Жителям отселяемых деревень предлагалось жилье в Дрибинском районе, Березинском, под Минском и других местах.

Когда я возглавлял штаб гражданской обороны, в то время в районе велось захоронение покинутых деревень, также много приходилось тушить пожаров в выселенных зонах. Сгорели Болен, Горна, Драгомилово, Поджелезница, много домов огонь уничтожил в Горезне, в Высоком Борке, полыхали пожары в Новой Ельне, Радилеве.

Велась разъяснительная информационная работа с населением. Особенно сложно было донести людям, тем, которые, несмотря на всю опасность проживания на загрязненных радионуклидами территориях, не хотели покидать свои дома. Они душой приросли к своей земле, и оставить все, что дорого, что любишь, это было непросто. И наверное, много переселенцев в силу тоски по малой родине впоследствии ушли из жизни.

Когда работал заместителем председателя Краснопольского райисполкома по Чернобыльским проблемам, мы составляли программы по минимизации последствий аварии на ЧАЭС. Они разрабатывались по разным направлениям, в том числе по строительству жилья для переселенцев, специалистов, которые приезжали работать в район. Дороги к тому времени уже были построены: асфальт после аварии клали и в тех деревнях, которые позднее были выселены. И крыши на домах меняли, и землю снимали (дезактивация проводилась военными). Это делалось для того, чтобы поддержать людей, «сбить» уровень радиации. Думали, что такие меры могут как-то повлиять на ситуацию. Но нет, радиация не уходила.

Жесткий контроль был за производимой и хозяйствами, и населением продукцией. Важной частью радиационной защиты населения было проведение специальных агрохимических мероприятий – дополнительно вносились минеральные удобрения, которые снижали бы уровень перехода радионуклидов из почвы в растения. Также проводилась работа по созданию пастбищ для выпаса скота населения, там, где в молоке регистрировалось превышение допустимого уровня радионуклидов.

В те годы Краснополье относилось к территории с уровнем загрязнения свыше 5 Ки/км². Это давало жителям право на переселение в другую местность. Желающие сдавали свои дома, получали за них компенсацию и уезжали. В 1996 году это отменили.

Поредела за годы радиации и наша д. Сидоровка. И не только потому, что люди уезжали, скорее, из-за того, что хозяйство стало «разваливаться» – негативное влияние здесь оказал и распад СССР.

Хорошо помню цифры по производству продукции птичника. Единовременная посадка бройлеров составляла 100 тысяч, кур-несушек было 60 тысяч, производили 11 млн штук яиц, мяса птицы – 705 т. Планировался запуск ещё двух залов с трехъярусным содержанием бройлеров, чтобы довести производство мяса до 1200 т. Мясо у нас забирал Кричевский птицекомбинат. Реализовывалась продукция и населению района. Птичник за год давал 1,5 млн рублей прибыли. Работало на нём 60 человек. Мы были увлечены работой. У нас была цель. Потому всё это и не забывается, помнится – ведь это была наша жизнь.

Авария на Чернобыльской АЭС – это боль и печаль, это трагедия для людей. Её последствия ощущаются до сих пор. И будут чувствоваться ещё не одно десятилетие.

Именно поэтому история этой трагедии и история преодоления её последствий заслуживают того, чтобы люди об этом знали и помнили. И извлекали уроки из прошлого.