Говорят дети войны Краснопольщины
Всё дальше уносит время нас от событий Великой Отечественной войны, все меньше остается живых свидетелей страшной трагедии. И тем ценнее крупицы их воспоминаний.
Александр Васильевич Поплыко, г.п. Краснополье:
– Ко дню освобождения Краснопольского района от немецко-фашистских захватчиков мне было неполных 12 лет. Но я хорошо помню отдельные эпизоды того времени. Наша семья жила в д. Курганье тогда Почеповского сельского Совета. Населенный пункт был расположен недалеко от дороги – 300-400 метров. По ней шли отступающие немецкие войска. За их спинами горели деревни. Уже полыхали ярким заревом Холмы, такая же участь, как предполагали наши местные женщины, ожидала и Курганье. В деревне тогда насчитывалось 45 дворов. Все мужчины, какие были, постарались скрыться от немцев. Большинство, и я в их числе, спрятались в урочище Почеповский мох. Пошел сильный дождь, но несмотря на это мы сидели в болоте целых три дня в ожидании, когда пройдут немцы. Вернувшись, мы узнали, что женщины, взяв икону, просили немцев не палить деревню. И те не тронули. Скорее всего торопились. Со стороны д. Палуж были слышны выстрелы, и немцы не стали задерживаться. А по дороге на Чериков их обстреляли партизаны.
Антонина Сергеевна Бухта, п. Широкий:
– Немцы отступали с боями. Перестрелка завязалась, когда они были на п. Непобедимый, а наши в Дубровке. Моя тетя, мамина сестра, жила там. После того, как её дом сгорел, она с детьми жила в погребе.
Наши деревенские мужчины и подростки порезали немецкий телефонный кабель (его потом вплетали в лапти). В результате у немцев нарушилась связь, нашу деревню не спалили, а д. Малюшино горела.
В 1943 году забрали на войну сразу отца и через какое-то время брата. К брату я ходила, носила ему сухари (наши солдаты тогда стояли в Славгородском районе). Ходили туда, к своим, и женщины из нашей деревни. Моя мама не могла, у неё был маленький грудной ребенок, и корова отелилась, а я четыре раза побывала. Три раза ходила, когда наши стояли в д. Александровка 1, Александровка 2 и в д.Усохи. Когда переправлялись через мост, видели в воде убитых солдат. У кого рука оторвана, у кого нога…
А четвертый поход был в д. Звонец. Там и ночевали. В доме спали прямо на полу. До линии фронта было примерно полтора километра. Когда уходили назад домой, видели, как солдаты рыли окопы.
Мне на начало войны было 11 лет, так мама меня уже отпускала. Помню, как в Звонце со мной разговаривал командир. Спрашивал, есть ли у нас в деревне магазин, выдают ли пайки, что в пайках.
Помню из своего детства и мерзлую картошку. Её очищали от кожуры, сушили и из этой муки уже пекли блины. Они получались черные по цвету и тягучие.
Ирина Ивановна Кузьменцова, г.п. Краснополье:
– Когда началась война, мне было 11 лет. Мы жили: мама, я и два брата, Николай, старше меня на два года, и Володя, младше на восемь лет. Жизнь была тяжелая. У нас все время снимали жилье квартиранты, их плата была нам подспорьем. И во время немецкой оккупации у нас жили два партизана. Они работали у немцев часовыми мастерами, а на самом деле собирали нужные сведения и передавали их в отряд. Сергею Петровичу было около 40 лет, а Григорий был молодой, года 22.
В Турейске жила мамина сестра Мария, я ходила к ней, ее дом был возле леса. Один раз я пришла к ней, а в деревне – немцы. В тот день я осталась у неё ночевать. Ночью к тете пришли партизаны. Они были одеты в фуфайки и показались такими грозными, что я даже испугалась. А утром в дом пришел немецкий солдат. Топилась печь. Немец взял рядом стоящее ведро с водой и залил огонь, приказал выйти. Мы вышли, на улице было уже много людей. Как оказалось, партизаны убили одного из немцев толкушкой для свиной картошки. Убитый лежал под забором, чем-то накрытый. С жителями деревни немцы объяснялись через переводчика. За улицей для всех нас уже была вырыта яма, но, благо, казнь не состоялась. После говорили, что от расстрела спас переводчик.
Наши квартиранты за какое-то время до освобождения Краснополья ушли в лес к партизанам. После их ухода к нам явились немцы, приехали на лошади и машине, стали допрашивать. С ними были полицейские, и они выгородили нас. Сказали, мол, откуда они могли знать, что квартиранты – партизаны. У них столько квартирантов переворачивается. Мы показали домовую книгу. Она вся была в записях. Немцы посмотрели и уехали. Только забрали у нас все часы со стен, гармонь, которые остались от наших постояльцев.
При отступлении немцам пришлось вести бой с партизанами. А потом пришли наши войска.
Подготовила Дина Манько.
Фото автора.